PravoTime

Вполне естественно, что в странах, лишь недавно покончивших с авторитарными или тоталитарными режимами, степень защищенности основных прав и свобод еще сравнительно невысока. Во всяком случае, по сравнению со странами с вековой демократической традицией.

В молодых демократиях, как правило, еще отсутствуют достаточно осознанные необходимость и потребность в особой защите личных прав и свобод. Тоталитаризм, там, где он продержался сравнительно длительное время, приучил основную массу населения воспринимать конституционно закрепленные права как своего рода лозунги. Никак не чувствует себя связанным этими нормами и бюрократическое чиновничество, унаследованное от времен тоталитаризма. Для него нередко ведомственная инструкция или приказ начальника значат гораздо больше, нежели статья конституции. Изменить это положение на уровне сознания масс и административной практики — задача чрезвычайно трудная и сложная. В этих условиях должен внедряться и действовать механизм, который предоставлял бы определенные правовые гарантии против злоупотребления властью, исключал бы или предотвращал восстановление деспотической власти или тоталитарного режима.

Утверждение института прав и свобод, их гарантированность — это своеобразный внешний механизм ограничения власти. Но столь же необходим и аналогичный внутренний механизм. Он бы препятствовал чрезмерной концентрации власти, чреватой ее полным сосредоточением в руках одного лица или ограниченной узкой группы лиц, которая бы правила по своему усмотрению, не считаясь ни с правовыми предписаниями, ни с правами и свободами человека. Ответом на эту потребность в механизме, который бы препятствовал узурпации власти, стали концепция и конституционный принцип разделения властей.

Поиск наилучших форм организации власти, исследование механизма ее осуществления пронизывают всю историю политической мысли. Уже в работах Аристотеля содержатся определенные элементы договорной теории происхождения государства, выводимые из природы человека. По Аристотелю, человек — это политическое существо. А из разнообразных видов общения логически выстраивается и его высшая форма — политическое общение. Это последнее и суть государство. “ .Человек по природе своей есть существо политическое, в силу чего даже те люди, которые нисколько не нуждаются во взаимопомощи, безотчетно стремятся к совместному жительству”.

В основе государства, согласно Аристотелю, лежит стремление к высшему благу. Но конкретные формы его организации неодинаковы. Они в решающей степени связаны с порядком осуществления власти. В свою очередь, демократия, олигархия и иные формы правления неизбежно проделывают определенный цикл эволюции, который включает зарождение, подъем и упадок. Этот своеобразный круговорот неизбежен и представляет собой всеобщий закон развития. Древнегреческий мыслитель пытается выяснить причины упадка и раскрыть условия, при которых достижима максимальная стабильность государства. При этом он отходит от чисто правовых начал и применяет, пользуясь сегодняшней терминологией, социологический подход.

В каждом государстве есть три части населения. Это очень богатые, очень бедные и те, кто “стоит посредине между теми и другими. Умеренность и середина — наилучшее”. Доводы разума оказываются неприемлемы для сверхсильных, сверхбогатых и т.п., а равно и для сверхбедных, сверхуниженных и иже с ними. Поэтому устойчивым может быть лишь то государство, где доминируют средние граждане, ибо они гораздо меньше подвержены распрям. Даже сама возможность демократического строя и его устойчивость зависят от места, занимаемого средними гражданами (по сегодняшней терминологии — средними слоями).