PravoTime

Эта обязанность, закреплена в ст. 136 УПК РФ, в соответствии с которой прокурор от имени государства приносит официальное извинение реабилитированному лицу за причиненный ему вред. Но, во-первых, эта обязанность далеко не всегда должным образом исполняется на практике, и, во-вторых, извинение, как правило, приносится в частном, а не публичном порядке, поэтому вопрос о публичном извинении перед реабилитированным имеет не только теоретическое, но и важное практическое значение.

Тот факт, что извинение перед потерпевшим как способ защиты его нарушенных прав не предусмотрено гражданским законодательством, следует признать пробелом института компенсации морального вреда.[33] Разъяснения на этот счет были сформулированы в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 24 февраля 2005 г. "О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц", в котором подчеркивается, что, хотя суд не вправе обязывать ответчиков по данной категории дел принести истцам извинение в той или иной форме, он может утвердить мировое соглашение, в соответствии с которым стороны по обоюдному согласию предусмотрели принесение ответчиком извинений.[34]

Это разъяснение имеет важное значение, но поскольку на практике органы следствия, дознания, прокуратуры и суда чрезвычайно редко признают незаконность действий своих должностных лиц и факт причинения гражданам имущественного и морального вреда, достижение с ними мирового соглашения по этому вопросу весьма маловероятно, поэтому обязанность принесения публичных извинений гражданину, незаконно привлеченному к уголовной ответственности, следует закрепить и в гражданском законодательстве в качестве еще одного способа защиты субъективных гражданских прав и нематериальных благ личности. В соответствии со ст. 21 Конституции РФ "достоинство личности охраняется государством. Ничто не может быть основанием для его умаления".

Кроме того, как правило, незаконное привлечение гражданина к уголовной ответственности вызывает нравственные страдания не только у потерпевшего, но и у совместно проживающих с ним членов его семьи - супруга, детей и родителей, которые испытывают широкий спектр негативных эмоций - чувства обиды, страха, возмущения, горечи, негодования и др. Вопрос о том, имеют ли названные лица право требовать компенсации причиненного им морального вреда, имеет большое научное и практическое значение. В этом плане весьма показательно следующее дело: Л. обратился в суд с иском к прокуратуре Брянской области о возмещении материального ущерба и о компенсации морального вреда, ссылаясь на то, что он был незаконно задержан и три месяца незаконно содержался в местах лишения свободы, в результате чего ему был причинен моральный вред, ухудшилось состояние здоровья и пострадала его репутация. Вскоре Л. умер, после чего в дело вступила его жена Ш., которая просила признать факт нарушения ее права на уважение семейной жизни и взыскать компенсацию причиненного ей морального вреда с Генеральной прокуратуры РФ, МВД РФ и Министерства юстиции РФ. Суд первой инстанции иск удовлетворил частично и взыскал с Министерства финансов РФ за счет казны РФ компенсацию морального вреда в сумме 10 тыс. руб. Суд второй инстанции судебное решение в части компенсации морального вреда отменил и вынес новое решение об отказе в такой компенсации, мотивировав это тем, что моральный вред был причинен не истице, а ее мужу, но в связи с его смертью не может быть компенсирован, и указав также, что возмещение вреда за нарушение права на уважение семейной жизни законом не предусмотрено. Однако это определение было опротестовано Заместителем Председателя Верховного Суда РФ. Президиум Брянского областного суда удовлетворил протест, указав, что вывод кассационной инстанции основан на неправильном толковании закона. Суд первой инстанции правильно признал, что незаконным арестом и заключением под стражу ее мужа Ш. был причинен моральный вред, который подлежит компенсации в соответствии с ч. 1 ст. 151 ГК РФ. Учитывая, что материалами дела подтверждается нарушение права Ш. на уважение частной и семейной жизни, закрепленное в ст. 8 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, вынесенное кассационной инстанцией определение об отказе в иске о компенсации морального вреда было отменено, а судебное решение оставлено в силе как законное и обоснованное.[35]