PravoTime

Известно, что теория — это развитое, конкретизированное, разветвленное понятие сущности предмета. И именно постольку, поскольку система понятий может быть интерпретирована как одно (развитое) понятие сущности предмета, — эта система понятий представляет собой теорию.

Определить понятие — означает развить его, включить в узловую линию понятийных превращений. Это означает, далее, определить его через «место» в системе понятий, в теоретической структуре. Будучи включенными в теоретическую систему, понятия, как и научные законы, принципы, образуют своего рода иерархии. Содержание понятия и его место в системе понятий определено его «теоретическим окружением», его связью с другими понятиями, представлениями. Основная претензия автора настоящей статьи состоит именно в том, что и процитированные, и многие другие авторы не берут в расчет эти правила, игнорируют общеизвестные закономерности и принципы познания, что и приводит к размыванию фундаментального знания, формированию теоретических и правовых «нагромождений», весьма далеких от реального положения вещей и потребностей правовой и социальной практики.

На отсутствие системности в понятийном ряду указывает и то обстоятельство, что нет терминологической определенности понятий «формы ответственности», «виды ответственности» и «меры ответственности». Нередко термины «виды ответственности» органов и должностных лиц местного самоуправления и «формы ответственности» используются как тождественные. В одних случаях авторы используют отраслевую классификацию юридической ответственности, при этом отождествляют понятия «виды» и «формы» ответственности[7]. В других случаях под видами ответственности понимаются конкретные меры принуждения (меры ответственности — например, прекращение полномочий органа местного самоуправления, возмещение вреда), что, очевидно, не согласуется с отраслевой структурой права и соответствующей классификацией юридической ответственности, а отраслевые виды ответственности рассматриваются в качестве ее форм[8] и т.д.

Таким образом, если раньше теоретиков права упрекали в отсутствии единого, общепризнанного понятия юридической ответственности, в том, что существует множество концепций, каждая из которых имеет свой понятийный аппарат, позволяющий осуществить содержательный анализ предмета исследования на ее собственном языке,[9] то сейчас такой упрек может быть адресован, прежде всего, представителям отраслевых юридических наук и заключается он в том, что многие из них используют теорию юридической ответственности при проведении отраслевых исследований, разрушают понятийно-категориальный аппарат, формируют теоретические конструкции, которые все больше приобретают черты некой множественности не согласованных между собой понятий и терминов.

Тревогу вызывает не только отсутствие системности в понятийном ряду, но и откровенная подмена понятий, которую авторы нередко допускают в своих исследованиях, что в свою очередь разрушает основы общей теории правонарушения и юридической ответственности. Так, у некоторых авторов отзыв депутата — это уже не мера (форма) ответственности, а деликт (хотя по контексту речь идет о деликте, который служит основанием отзыва), состав правонарушения — это состав юридической ответственности и т.п. Естественно возникает резонный вопрос о корректности таких заявлений и формулировок. Ведь они противоречат всем канонам теории права.