PravoTime

Исторически практика банкротства предприятий в странах СНГ ведет отсчет с 90-х годов 20 века. Криминальный захват разными методами широко применялся в 1990-х годах при строительстве банковско-промышленных империй.

Причем государство с этим не только не боролось, но и нередко этому способствовало, особенно на уровне местных властей. Возбуждение дел о банкротстве даже вполне успешных предприятий и назначение внешних управляющих чаще всего происходило при участии соответствующих губернаторов. История с захватами алюминиевых предприятий концерном «Русал» (Российская Федерация) послужила основанием для возбуждения антитрестовского дела против российской компании в американском суде, впрочем безуспешного [10,с.13].

С переходом к общему росту промышленного производства резко сузилась, а потом практически исчезла сфера бартера. Финансовое положение предприятий улучшилось, и доказывать их платежную несостоятельность стало труднее. Вместе с тем, число банкротств резко возросло и превысило сто тысяч в год (Россия). Значительная их часть – это фиктивные банкротства, посредством которых компании, с одной стороны, уходили от платежа своих долгов и налогов, а, с другой стороны, сами становились объектом захвата компаниями – хищниками. Главным объектом хищников были в этот период вполне благополучные, рентабельные предприятия.

В более поздний период (1995-1998 годы) банкротство в странах СНГ стало способом поглощения предприятий. Специалисты в области антикризисного управления связывают этот факт с тем, что в то время в СНГ только небольшое количество компаний котировали свои акции на фондовой бирже. В Америке ситуация прямо противоположная и поглощение чужой корпорации начинается со скупки достаточного количества, лучше контрольного пакета ее акций. Когда эта цель достигнута, остаются технические и организационные детали: победить на общем собрании акционеров, избрать послушный совет директоров, назначить своих менеджеров. В США такому способу захвата помогает раздробленность акций в большинстве крупных корпораций. Если компании никто не угрожает, ее достаточно контролировать, имея небольшой пакет, иногда менее 10 процентов общего количества акций. В России и Украине все наиболее крупные корпорации контролируются группами, имеющими более половины, иногда 80 – 90 и более процентов акций. Захватить такую компанию традиционным методом скупки акций практически невозможно. Поэтому есть более короткий путь – довести чужое предприятие до банкротства, объявить неплатежеспособным, поставить там своего внешнего управляющего, в конечном счете, заставить прежних владельцев продать свою собственность за бесценок. В США к такому средству прибегают крайне редко, т.к. втянуть предприятие в сеть неподъемной задолженности, как правило, довольно сложно. Исключительный пример - успешная операция, осуществленная в 1960-х годах группой банков против мультимиллионера Говарда Хьюза – прототипа героя нашумевшего американского фильма «Авиатор». В национальных условиях подобная практика становится правилом [9,с.11].

Способствует практике фиктивного банкротства несовершенство правового законодательства в данном вопросе. Так, в России дело о банкротстве можно начать против любого предприятия, имеющего задолженность свыше 100 тысяч рублей более трех месяцев. А в Украине эта цифра составляет 300 минимальных окладов (примерно 1500$) [7,с.12].

Отсюда, чтобы довести предприятие до банкротства достаточно перевести на счет предприятия некую сумму, которая ему не принадлежит. Если предприятие вовремя не откажется от необоснованного перечисления, начинается судебное расследование, грозящее обвинением в незаконных финансовых операциях. Как только дело доходит до назначения внешнего управляющего, вернуть контроль собственнику над своим предприятием становится крайне сложно.

Во многих случаях предприятие становится жертвой рейдеров, желающих присвоить себе его финансовые активы и доходы, а затем избавиться от него вовсе. Особенности законодательства о банкротстве в странах СНГ таковы, что дело не может быть закрыто даже в том случае, если предприятие вернет долг кредитору, а тот с этим не согласен. Понятно, что, если задачей кредитора является захват имущества, а не возврат долга, он никогда не согласится просто получить свои деньги обратно.

По имеющимся оценкам, почти треть всех дел о банкротствах являются заказными, т.е. противозаконными, и чаще всего завершаются переделом собственности. Заказные банкротства считаются уголовными преступлениями, но известны только единичные случаи наказания виновных. Объяснением этому факту служит то, что многочисленные случаи успешных криминальных поглощений относятся к захватам предприятий, не входящих в олигархические группы, более крупными финансово-промышленными империями. Единичному предприятию, даже успешно конкурирующему на рынке, нелегко отстоять свою независимость, когда на него набрасывается олигархическая группа, имеющая поддержку государственных структур. Криминальные банкротства стали привычным орудием продолжающейся внутренней экспансии олигархических империй за счет прежде независимых, немонополистических предприятий. Это закономерное продолжение той же прихватизации, только за счет других, более мелких и слабых частных собственников. Таким образом, в современной практике хозяйствования существуют различные методы доведения предприятий до банкротства [7,с.13].